В прошлый раз я, рассказывая о полном советском обеспечении на Кубе, забыла упомянуть о том, что нам еще привозили конфеты и шоколад. Помню, что у нас дома, в той комнате, где был кондиционер, стояли коробки с конфетами, которые потом распределялись на весь подъезд. Это были Красный мак, Мишка на севере, Кара-кум, Вечерний звон, большие конфеты с коричневой начинкой Азалия, которых в Союзе я никогда не видела. В комнате стоял приятный шоколадный запах. А мы перебирали харчами: ели конфеты по очереди, сначала самые вкусные, а потом то, что осталось. Нахлынули приятные воспоминания! Осенью мне предстояло идти учиться во второй класс. Школа на Кубе у нас была восьмилетняя при посольстве СССР. Так как она располагалась в том же поселке, где мы жили, то я ходила в школу пешком. А ребят из поселка Колорадо привозили на автобусах.
В моей школе на Кубе были прекрасные учителя, только они каждый год менялись. Во втором классе у нас была очень добрая учительница Римма Васильевна. Она жила с нами в одном доме, в соседнем подъезде, и тоже на втором этаже. Так что наши балконы были рядом друг с другом. Однажды я приходила к ней писать диктант, который я пропустила из-за болезни. Помню, что у нее был попугай или даже несколько. Еще в кубинских школах мне очень нравился мел. Он был цилиндрической формы, а не квадратной, как в советских школах, и гораздо тоньше в диаметре. Уже тогда проявилась моя любовь к средствам для письма и собственно к писанине, то есть к письму от руки. Еще мы обожали рисовать мелом на асфальте. Помню, как на конкурсе рисунка я нарисовала пегаса, и все были в восторге от него, и потом еще долго вспоминали. Конец учебного года в школах на Кубе наступал 15 мая, так как потом начиналась летняя жара, когда температура не опускалась ниже 40 градусов, а кондиционеров в школе не было. Потом оказалось, что в поселке Колорадо построили новую школу, так как этот поселок очень разросся, и количество советского населения там стало превосходить количество такового в нашем Роло. Так что в третий класс уже нас из Роло возили автобусами в новую школу. В третьем классе кубинской школы меня принимали в пионеры. Помню, что это была очень торжественная церемония, о которой можно написать отдельно. Очень активно велась внеклассная работа. В школе на Кубе работало множество кружков. Я посещала хор и аэробику. Чтобы мы могли посещать кружки по интересам школьные автобусы ходили и во второй половине дня. Постоянно устраивались какие-нибудь соревнования и конкурсы для всестороннего развития детей. В четвертом классе у нас была прекрасная учительница Вера Александровна. Этот год запомнился еще тем, что в нашем классе появилась девочка Александрина из Болгарии. Представляю, как ей было трудно учиться на русском языке. Еще труднее, пожалуй, было двум венгерским детям, которые учились в классах постарше. В одном из младших классов училась кубинская девочка – дочь кубинского дипломата. Дальновидный папа хотел, чтобы дочь в совершенстве овладела русским языком. Также в четвертом классе мы начали учить английский язык, учительницей которого была Елена Васильевна, которая в Москве преподавала русский язык иностранцам. Она сказала, что у меня лондонское произношение. Помню, что очень со мной носилась. Сомневаюсь, что я оправдала ее надежды, когда уехала с Кубы. По-английски, правда, научилась разговаривать, а грамматику так и не осилила. Получается, что в советской школе на Кубе было собрано все самое лучшее, что могла предложить советская педагогическая система. Вспоминаю то время с чувством радости за счастливое детство!
